ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ АНГЛОСАКСОНСКИХ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПЛАНОВ В ОТНОШЕНИИ ЕВРОПЫ

. Подобное развитие событий исключено из конструктивных парадигм как в работах патриарха британской балканистики Р.Сетона-Ватсона, так и в Докладе Фонда Карнеги о Балканских войнах 1913 г. Наряду с явным скепсисом в отношении сербских идей, названных в Докладе плодом воображения экзальтированных «историков-дилетантов», в докладе заметно особое внимание к македонскому вопросу, продиктованное желанием осложнить взаимоотношения между потенциально главными субъектами балканской политики — Болгарией, Сербией и Грецией.

Знаток «восточного вопроса» Р.Сетон-Ватсон трактует проблему в парадигме, неизменной до сегодняшнего дня: от будущей судьбы сербо-хорватской расы «зависит баланс сил в Адриатике со всеми его следствиями для международной ситуации». Сетон-Ватсон отвергает саму идею объединения сербов, «триумф которых означал бы настоящее несчастье для европейской культуры», «удар по прогрессу и современному развитию на всех Балканах». До войны британец еще пишет, что миссия представлять западную культуры на Балканах лежит на Австро-Венгрии, «которую, если бы ее не было, надо было бы создать» (Seton-Watson R.W. The Southern Slav Question and the Habsburg Monarchy. London, 1911, p. vii,337.). После войны его и все британские конфигурации нацелены на нестабильные, зависящие от внешнего патронажа образования из пяти-шести тяготеющих к противоположным партнерам наций, где исторический и международно-политический потенциал этих народов нейтрализован и обезличен, превратившись в материал для маккиндеровского «яруса между Германией и Россией от Балтики до Средиземного моря» под контролем англосаксов.

В это время в русском географическом обществе выдающийся русский политико-географ В.П.Семенов-Тян-Шаньский представил доклад «О могущественном территориальном владении применительно к России», где указывает на несколько уже осуществленных в истории систем контроля территорий и сфер влияния: «кольцеобразная» вокруг моря — Древняя Греция, Рим, арабские завоевания Европы, попытка повторить ее Наполеоном; «клочкообразная» — Британская колониальная империя, основанная на морской силе и колониальном рабстве аборигенов; системы «от моря-до моря» — это США, счастливо составляющие при этом «остров», и Российская империя — от Черного и Балтийского морей до Тихого океана, на которую с одной стороны надвигается Запад, а с другой нависает Китай. Он также отметил, что, казалось бы, самая географически осуществимая система «от моря до моря» по меридиану от Балтики до Средиземноморья никогда никем не была еще достигнута. Для России она возможна была бы лишь при полном контроле Константинополя, чего ей сделать даже и пытаться не следует, предостерегает он, полагая необходимым беречь ту систему, что у нее есть (Семенов Тян-Шанский В.П. О могущественном территориальном владении применительно к России. С-П.1911.).

Именованный либералами и марксистами реакционером министр П.Н.Дурново в записке Государю 1914 года проявил редкостную политическую прозорливость. Он предвидел, что любые жертвы — и «основное бремя войны», и уготованная России «роль тарана… в толще немецкой обороны», будут напрасными, ибо «Россия не сможет обеспечить себе какие-либо стратегически важные обретения постоянного характера», ради которых стоило бы жертвовать. Почему? — Потому что она воюет на стороне Великобритании — своего традиционного геополитического противника (Записка П.Дурново. Париж, 1943г.).

Действительно, в начале Первой мировой войны, пишет один из крупных дипломатов России Г.Михайловский в мемуарах, найденных в начале 90-х годов в рукописи и впервые опубликованных в 1993 году, в российском внешнеполитическом ведомстве для разработки проблемы Константинополя были привлечены все секретные досье за 10 лет из канцелярии министра и Ближневосточного отдела. «Открылась вся картина русской политики в этом кардинальном пункте», в частности «планы Извольского и Чарыкова о Константинополе, в виде «нейтрализованного и свободного города», никому не принадлежащего, но с русскими пушками на Босфоре в обмен на согласие с австрийской аннексией Боснии и Герцеговины», а также прожекты «сепаратного соглашения с Турцией» наподобие Ункяр-Искелесийского 1833г. (Михайловский Г.Н. Записки. Из истории российского внешнеполитического ведомства. 1914-1920. В двух книгах. Книга 1. Август 1914 — октябрь 1917. М., 1993. Стр. 85.) Но очевидно, что резко отрицательное отношение к любой форме русского контроля над Константинополем со стороны Англии делало любые прожекты утопическими, что отмечено и Михайловским: именно Англия «расстроила своим сопротивлением русские планы… как в 1908г., так и в эпоху 1912-13гг.» Сэр Эдуард Грей не поддержал Извольского ни в одной из его пробуемых шахматных партий в Боснийском кризисе.

Но вряд ли можно согласиться с мнением Г. Киссинджера в его книге «Дипломатия», что у Британии практически не было интересов в балканских делах. Смысл участия Англии в Антанте — в недопущении победы ни Германии, ни России, а в реорганизации Юго-Восточной Европы. Можно сказать, что британская и в целом англо-саксонская стратегия накануне и в ходе Первой мировой войны была весьма успешной.

Если взглянуть на геополитическую стратегию, которая была мастерски заложена всей подготовкой Парижской мирной конференции, то бросается в глаза, что она является механизмом для достижения схемы Х.Маккиндера, хотя тот был недоволен расплывчатой риторикой версальской идеологии. Вся геополитическая стратегия Маккиндера служит извечной, вполне реальной и традиционной задаче британской политики: предупредить усиление любой континентальной державы. Поэтому она направлена сразу и против России, и против Германии, и против их партнерства

В архиве 22 декабря 2003