Юрий Лощиц: «Нужно просто выучить 10-15 церковнославянских слов…»
— Юрий Михайлович, позвольте от всей души поздравить вас с присуждением Патриаршей литературной премии 2013 года. Ваша книга о святых солунских братьях написана просто, живо и основательно. Как долго вы ее писали, какой «кровью» она вам далась?
— Благодарю вас за поздравления и теплые слова в адрес моего труда.
Честно говоря, я заинтересовался этой темой очень давно — уже более двадцати пяти лет назад. По крайней мере, в 1988 году в одной из моих книг появился исторический очерк о Кирилле и Мефодии. Потом, в 1990-е, были сценарии для телевизионных фильмов, сделанных по заказу ТК «Культура» или ОРТ. А уже в самом конце ?? века я решился заключить договор с издательством «Молодая гвардия». Сама книга писалась более двенадцати лет. Мучительно долго, — по разным причинам, среди которых и сложность материала, и отдаленность его, и необходимость хоть как-то ознакомиться с тем греческим языком, с которого переводили братья… Все это доставляло много дополнительных хлопот, поэтому все так и затянулось.
— Можно ли сказать, что на данный момент это ваша главная книга?
— По крайней мере, я ее писал дольше и готовился к ней дольше, нежели ко всем трем предыдущим книгам — о Григории Сковороде, Иване Гончарове и Дмитрии Донском, изданным в серии «Жизнь замечательных людей». И сейчас у меня есть желание продолжать. Книга вышла три месяца назад, а я уже делаю для себя новые пометочки, на случай, если она кого заинтересует, и кто-то захочет ее переиздать, поскольку тиражи современные сами видите какие — 5000 экземпляров, и все.
— Юрий Михайлович, помимо церковнославянского языка, богослужения и переводов, от равноапостольных Кирилла и Мефодия остались ещё два сокровища, которые мы, наверное, не очень ценим, — их жития. Не могли бы вы рассказать об этом их наследии?
— Совершенно согласен с тем, что эти жития — подлинное литературное сокровище. И хотя большинство исследователей, — и девятнадцатого века, и двадцатого, и те, что занимаются творчеством Кирилла и Мефодия сегодня, — постоянно к обращались и обращаются к ним, до сих пор эти жития остаются недооцененными. Но ведь нас волнует не только то, как к этим житиям относятся исследователи, — ведь они безусловно заслуживают того, чтобы с ними была знакома широкая читательская аудитория, православная в первую очередь.
Первое из этих житий — Кирилла — начали писать в Риме, где после его кончины еще довольно длительное время оставались и Мефодий, и ученики братьев. А спустя 15 лет после кончины старшего брата, архиепископа Мефодия, его ученики — уже в другом месте — взялись за осуществление второго житийного замысла.
И если говорить о месте, которое занимают эти жития в числе памятников, оставленных нам Кириллом и Мефодием и их учениками, то, конечно, их можно назвать первыми оригинальными литературными произведениями, написанными для славян, — первыми в мире.
Иногда эти два жития называют пространными. Дело в том, что несколько позже возникли еще и так называемые «проложные», — очень сокращенные жития, — входившие в «Прологи», книги для ежедневного чтения. Но мы, говоря о житиях братьев, будем в первую очередь иметь в ввиду пространные, интересные еще и тем, что в них можно проследить личные отношения двух братьев.
Например, когда читаешь житие Константина-Кирилла, то замечаешь: на его страницах Мефодий почти отсутствует. Почему так? Ведь они вместе бывали в разных миссиях, но Мефодия там словно бы и нет. Дело в том, что в отношении старшего брата к Кириллу было удивительное и заметное принижение собственной значимости. Мефодий необыкновенно любил брата и почитал как настоящего, первого и главного делателя в труде, ими осуществляемого. А себя ставил в тень. А когда он скончался, то ученики, конечно, поняли, что Мефодий и для них и для всего их общего дела играл громадную роль. И вот, составляя его житие, они отводили ему должное место, уделяли внимание великому вкладу Мефодия в просвещении славян.
Что же касается моей книги «Кирилл и Мефодий», то она была бы просто невозможна, не будь этих двух житий, — без них создать какую-то хотя бы приблизительную канву жизнедеятельности солунских братьев было бы просто невозможно.
Конечно, эти жития ценны еще и тем, что они необыкновенно насыщенны документальным материалом, — и не просто документальным, но и еще выраженным иногда с необычайной художественной силой и яркостью.
В книге мне пришлось раскрывать достоинства и истинность изложенных в житиях событий. Дело в том, что в западноевропейской литературе, посвященной Кириллу и Мефодию, — да и отчасти и у нас в советские времена, — на эти жития смотрели как бы искоса. Находили в них обилие заимствований из более ранних житийных памятников и считали, что мы имеем дело с трафаретами, кочующими из одного жития к другому.
Но, по-моему, все это — наглая ложь, если, конечно, не считать за трафарет, что Кирилл вырос в семье прекрасных и боголюбивых родителей. Действительно, такое встречается во многих житиях, но что же в этом совпадении странного? Это один из законов, на которых держится жизнь человеческая: в хорошей семье должны вырастать, и чаще вырастают благородные дети.
Подобных придирок было множество.
Или взять сюжет, в котором описывается полемика молодого Константина с бывшим патриархом.
— Тем, что отстаивал иконоборчество?
— Да, тот был иконоборцем, и вот в споре с ним молодой Константин защищает принцип иконопочитания, безусловный для православной христианской культуры. В современных толкованиях можно встретить мнение, что в действительности такой беседы не было, а просто Константин в такой конструкции научал себя, как бы тренируя способность к полемическим выступлениям.
Новости 24 мая 2013
Добавить комментарий
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.