Наталия Нарочницкая: «Нам нужна справедливость, чтобы вернуть людям чувство нужности стране»

Наталия Алексеевна Нарочницкая, заместитель председателя Комитета по международным делам Государственной Думы РФ, президент Фонда исторической перспективы

«Калуга и калужане». Наталия Алексеевна, первые вопросы о кон­ференции. На мой взгляд, многие подобные мероприятия страдают «тусовочностью». Люди собирают­ся не только для того, чтобы высту­пить и послушать, но может быть, в большей степени, встретиться с нужными людьми, завязать кон­такты, договориться о деловых во­просах. Эта конференция иная. Это идеологическая конференция?

Наталия Нарочницкая. Это ми­ровоззренческая конференция. Эта конференция задает опреде­ленный вектор в мировоззрении. Она имеет огромное значение и свидетельствует о том, что мы ин­туитивно поднимаемся в своем осмыслении нашей истории на тот уровень, когда мы ищем в ней действительно подлинных уро­ков, а не оправдания собствен­ных поступков. И это вселяет на­дежду, потому что сейчас время собирать камни, а не стоять друг против друга и кричать: «Распни, его распни!» в то время, как ос­тальной мир, потирая руки, …

…Смотрит за этой русской дра­кой…?

… За этой русской дракой, и прибирает к рукам все, что мы сдаем просто из-за неувереннос­ти в себе и потери чувства само­сохранения. И личность Устря-лова, помимо того, что это дей­ствительно крупный русский ум, еще очень интересна поступка­ми. Например, его политическое решение вернуться в советскую Россию, в то время как боль­шинство интеллигенции сопере­живая тому, что есть, не считали возможным это сделать…

У него даже фраза такая есть: «Если для блага Родины потребу­ется моя «жертва», понадобятся мои «кости» — роптать не стану ни­когда». Трагическая фраза.

Да. И поскольку его главная теория о том, что нация сущест­вует в современном мире в фор­ме государства, на том этапе, когда ничего нельзя изменить, нужно думать о тех вечных пре­емственных национальных ин­тересах и том каркасе государст­ва, которые послужат независи­мо от смены режима будущей силе России. То есть он в своих решениях, мне кажется, оцени­вал государство с точки зрения его некой крепости и устойчиво­сти, и поэтому он смирился как с неизбежным злом с тем, что разрушено и что было…

Одновременно он понимал, что алчный и хищный мир съест Россию в любом ее обличии коммунистическом или неком­мунистическом, если в ней не будет промышленности, в ней не будет флота, не будет танков, ес­ли в ней не будет служб безопас­ности и т.д. И вот какую надо иметь мудрость, чтобы в ситуа­ции, когда очень трудно отли­чить свою личную судьбу от судьбы государства, не отречься от своего Отечества!

И то, что происходит обсужде­ние таких неутилитарных тем, говорит о том, что нация интуи­тивно понимает, что без самооп­ределения в отношении собст­венной истории, в отношении целей и ценностей национально­го и государственного бытия, без такого самоопределения в отно­шении своего места в мировой истории, невозможно достичь успеха ни в какой конкретной государственной программе.

Нас все время подталкивают. О, русский радикализм! Он свой­ственен нашей культуре в прин­ципе, потому что мы пламенные, мы и марксизму отдались с той пламенностью, которой нет на Западе, который на счетах про­считывает, насколько дороги бу­дут те или иные общественные телодвижения.

Так вот, будущее наше зависит и от того, насколько наш народ сумеет с уважением относиться к собственной истории, принять ее во всех ее проявлениях, во взле­тах и в падениях, не отречься от нее и относиться к этому как на­ми сотворенному и нашему. Вот тогда только кончится граждан­ская война, когда мы сопричаст-но, сопереживая нашу общую беду и наш общий успех, будем относиться к нашей истории. 20-й век — он очень для России тяже­лый, потому что и век и тысяче­летие мы сейчас переступили, ут­ратив итоги трудов многих поко­лений. Где сейчас Полтава, где Крым, где Севастополь, город русской славы, где обретения Пе­тра Великого? Все эксперименты в своем подражании различным за­падным моделям нам стоили очень дорого. Но мы многому научились.

И то, что интеллектуальное сообщество, образованное сооб­щество Калуги, уже давно, не первый год, занимается обсуж­дением идей Устрялова, это за­мечательно.

Есть подвижники — Виктор Яков­левич Филимонов, его коллеги.

Честь ему и хвала! Ведь для то­го, чтобы выбирать темы для об­суждения, нужна и смелость и панорамный взгляд на историю. И этот панорамный взгляд, полу­чается, идет из Центральной Рос­сии, из нашего родового гнезда.

Я процитирую Ваше выступле­ние на конференции. Вы говорили о том, что мы пережили много смут, различные переломы, и вопрос де­мографии, может быть самый серь­езный. Почему Вы так считаете, и не кажется Вам, что настоящее время — это совсем другой перелом, чем те испытания, которые русский

народ перенес в своей истории. Не являются ли нынешние испытания совсем другими, ведь подрубаются какие-то корни бытия, основы