К СВОБОДНОМУ ОБЩЕСТВУ СВОБОДНЫХ ЛЮДЕЙ

Россия – единственная страна, где в наши дни еще идет дискуссия об историческом проекте. В предыдущее десятилетие инициатива в этой дискуссии была монополизирована постсоветскими либералами-западниками, предлагавшими в качестве идейно-философской парадигмы тезис «главное содержание нашей эпохи — переход от тоталитаризма к демократии», поразительно напоминающий тезис советского коммунизма «главное содержание нашей эпохи – переход от капитализма к социализму».

Когда СССР выходил из-за железного занавеса, весь мир ждал, что же скажет загадочная Россия — страна Достоевского в ответ на духовно-исторические вызовы XXI столетия. Устами идейных гуру постсоветского нигилизма она пробормотала слово «рынок». Это была привычная материалистическая цель, и многие, разочарованные идеологией и практикой коммунистического режима, восприняли этот незамысловатый призыв. Но отсутствие исторических идеалов за пределами земного существования не могло не привести к разобщению национального сообщества, раздираемого равно чуждыми русской истории бесами социальности, с одной стороны, и демонами индивидуализма – с другой. Пока нация демонстрировала неспособность найти согласие ни по одному вопросу своего прошлого, настоящего и будущего, остальной мир пожинал плоды нашего национального нигилизма и безверия. Если предыдущая история показала бесперспективность искусственной самоизоляции, то 90-е годы открыли нам губительность насильственного обезличения России, ибо достойное и равноправное участие в мировых процессах невозможно без утверждения ценностей национального бытия, рождающих внутренний импульс к развитию и истории.

Но эти ценности нельзя обрести без положительного идеала: без духовного задания за пределами земного бытия нация не в состоянии стать субъектом собственной, а значит и мировой истории. Поэтому в последнем Послании Президента России Федеральному собранию говорится о значении консолидации общества и объединения вокруг национального исторического проекта: «Мы становимся единой нацией».

Чтобы национальная консолидация российского общества состоялась, важно без гнева и пристрастия развенчать идеологические мифы недавнего прошлого и отвергнуть навязываемую «аксиому», будто только либерально-западническая идеология, несмотря на «ошибки», одна может дать ответ на вопросы: «что делать», и «кто виноват».

Постсоветское западничество 90-х годов ХХ века не имеет ничего общего ни с классическим европейским либерализмом, ни с «правыми» политическими идеалами. Классического либерализма нет уже и в Европе. Философия «правых» и «либералов» в наши дни – это воинствующе левое либертарианство. К нему стократно применимо определение «несложненькой философии иистории» интеллигентов-«образованцев» начала ХХ века, данное русским философом Сергеем Булгаковым: «Сначала было варварство, а потом воссияла цивилизация – атеизм, материализм, рационализм» (добавим современные клише: «права человека», «гражданское общество»). Булгаков стремился объяснить, что помимо этой одной ветви на древе европейской культуры, есть много других, уравновешивающих ее, и прежде всего сохраняются христианские корни, обезвреживающие своими здоровыми соками ядовитые плоды. Поэтому рационалистически-нигилистические учения на их родине, в Европе, не наносят такого вреда, как в случае переноса их в «культурную пустыню», каковой предстает постсоветская действительность в ее оторванности и от русской православной, и от глубинной западноевропейской культуры, — той, что порождена не прометеевским соблазном философии прогресса и Просвещения, а кровавым потом Франциска Ассизского и слезами блаженного Августина.

Современное либертарианство – это калька с марксизма, оно исповедует ту же доктрину линейного прогресса, что и советский исторический материализм: Мир движется к единой («общечеловеческой») цивилизации, и есть страны, преуспевшие на этом пути, а есть такие, которых нужно насильно подтолкнуть.

На ранней стадии европейский либерализм, как и любое новое оппозиционное учение, развенчивал грехи, злоупотребления и несовершенства сословно-абсолютистского строя. Итогом этого противоборства стало то, что в социологии именуется «первым поколением гражданских прав и свобод» – свобода слова, совести, собраний, равенство перед законом. Став основой для демократии как формы организации плюралистического общества, эти завоевания имеют бесспорную и непреходящую ценность. Однако либерализм и демократия совершенно не одно и то же.
Либерализм – это мировоззрение, производное от апостасийной (отступающей от христианства) идеи Просвещения — идеи автономности человека от Бога, которая неизбежно приводит к утверждению автономности человека от высших метафизических ценностей – религиозных, нравственных, семейных, национальных. Именно против традиционного единства национального организма, питаемого общими историческими переживаниями, была в течение полутора десятилетий направлена в России проповедь ложно понимаемого «гражданского общества». Гражданское общество есть неполитическая сфера реализации частных интересов граждан, создающая условия гармонического взаимодействия «Я» и «МЫ», но эти категории бесплодно борются друг с другом в безнациональном коммунизме и безрелигиозном либерализме.

Видный философ русского зарубежья С.А.Левицкий, высоко ценивший гражданские свободы, писал, что пороки, присущие выросшим из Просвещения философским учениям — коммунизму и либерализму, — одинаково приводят к вырождению свободы. К таким порокам он прежде всего относил отрыв категории свободы от породившего ее бессмертного духа и, как следствие, — неспособность рационалистического сознания вместить «соборное» начало жизни, исключающее дисгармоническое противопоставление индивидуализма и коллективизма

В архиве 6 июня 2004