"Времена": Россия и НАТО после рижского саммита

— вот эта политизация с той и с другой стороны, безусловно, их бизнесу не поможет, скорее, наоборот.

ВЕДУЩИЙ: Ну, смотрите. Ну, хорошо. Иван Алексеевич, Лугар у нас сегодня просто звезда, мы его вспоминаем все время. Но не могу его не цитировать, потому что все-таки мне кажется, что вот это его выступление — оно значимо. Хоть вы и, наверное, правильно говорите, Наталия Алексеевна, что парламентарий может себе позволить то, что не может позволить себе официальное государственное лицо, но я сомневаюсь, что он сам себе это позволил. Но, может быть, я ошибаюсь, не знаю.

Вот смотрите, Лугар говорит, что «попытки манипулировать энергией при достижении своих выгод не означают, что со стороны НАТО требуется военный ответ». Тогда зачем вообще обращение к НАТО? Зачем там выступать? И вообще, как возникает вдруг вопрос о военном ответе даже в таком плане?

Иван САФРАНЧУК, директор Российского представительства Института мировой безопасности: Вы совершенно правы, что Лугар — это очень серьезный человек, и это не просто политик, это то, что на русском языке называется «государственный деятель». Это очень серьезная фигура в Соединенных Штатах. Моя интерпретация его заявления следующая: в Соединенных Штатах сейчас очень недовольны Европой, потому что в Европе сейчас принимаются стратегические решения, которые будут определять жизнь Европы на следующие 20-30 лет. И это стратегические решения, которые принимаются вместе с Россией через механизм ЕС — Россия. И в Соединенных Штатах есть такие настроения, что «как же вы, европейцы, мы с вами вместе выиграли «холодную войну», защитили вас от коммунизма, а вы теперь добровольно идете в зависимость от бывшего врага по «холодной войне», от России, которая, может быть, изменилась, но, может быть, изменилась не так сильно?», и так далее. То есть, в Соединенных Штатах есть недовольство Европой. Они считают, что Европа не понимает, что она делает. Но прямого доступа к механизму принятия решений по этим энергетическим вопросам Соединенные Штаты сейчас не имеют, потому что основной диалог, еще раз говорю, идет по линии ЕС — Россия. Соединенные Штаты могут что-то только неформально говорить, но вмешаться не могут.

Есть, насколько я понимаю, очень большое желание того, чтобы формальное право участвовать в принятии решений по этим вопросам получило НАТО. И тогда Соединенные Штаты могут иметь абсолютно формальную и четкую законную роль. И в этом плане я хочу обратить внимание на то, что там есть еще одно. Кстати говоря, Сергей Александрович, вы не совсем правы: в заключительном коммюнике есть все-таки слова про энергетическую безопасность. Чуть-чуть, но есть. А я хочу обратить внимание еще на одну часть заявления Лугара, где он предлагает энергетический диалог между НАТО и Россией. Вот это очень опасная такая приманка. Это очень опасное предложение, которое, я считаю, что если будет принято со стороны России, это будет чрезвычайная глупость. И хочу подчеркнуть, что Лугар главным образом пока обращается не к России. Он обращается к европейцам. Мы должны с вами обсуждать эти вопросы вместе, говорит Лугар. Соединенные Штаты должны иметь в них роль. Вот в чем подоплека заявления.

ВЕДУЩИЙ: Я хочу дать всем по разу выступить. Просто у нас Константин Эггерт пока сидит молча. А вы были тоже там, вы разговаривали со Схеффером.

Вообще можно ли говорить, действительно, о новой стратегии НАТО, где, действительно, вопросы отражения, как выразился Лугар, энергетического удара, станут, так сказать, новым в действиях НАТО? Вот ваше ощущение?

Константин ЭГГЕРТ, шеф-редактор московского бюро Русской службы ВВС: У меня такого ощущения нет. Я принес с собой заключительное коммюнике рижского саммита. Это 11 страниц, читать я их не буду.

ВЕДУЩИЙ: Слава Богу.

Константин ЭГГЕРТ: Но в том, что касается саммита, энергетики — в официальной части, не в кулуарах, где много говорили и про Грузию и Украину, про которые, на самом деле, в официальной части говорили очень мало… На саммите официально энергетика все-таки не стала главной темой. Главной темой был Афганистан, и это была не придуманная вещь, а конкретное отражение нынешнего кризиса внутри Альянса. Военнослужащие НАТО находятся сейчас в шести точках мира, выполняя разного рода миссии с партнерами, со странами-партнерами. В Афганистане наметился очень серьезный раскол между, скажем, США, Великобританией, Польшей, рядом других стран, и, например, Германией и Францией, которые отправляют туда военнослужащих, обставляют это большим количеством условий — не отправлять их, например, в зону боевых действий, и так далее. Это серьезная проблема для Альянса, потому что после того, как он вышел за зону своей традиционной ответственности Северо-Атлантического региона, нужно показать, что НАТО — успешная организация, успешная, в том числе и в военном плане, и в военно-политическом плане, и Афганистан пока, где все идет ни шатко — ни валко, непонятно как, в этом плане — очень важный для них момент.

Про Афганистан они реально говорили очень много. Про энергетику реально говорили, на мой взгляд, намного меньше. И, кстати, по поводу Грузии и Украины — материал, который прозвучал. Все заранее знали, за месяц до саммита было известно, что никаких дискуссий о Грузии и Украине там реально не будет. Просто подтвердят там их статус как участников так называемого интенсивного диалога, и все. Именно поэтому туда, кстати, прилетела Нино Бурджанадзе, а, скажем, не Саакашвили. И, кстати, произошло это, судя по всему, неофициально. Потому что Москва дала довольно недвусмысленный сигнал, что если будут какие-то движения в сторону Грузии и Украины, то в следующем году, году 5-летия Совета Россия — НАТО или НАТО — Россия, как его называют в Брюсселе, никаких ни празднеств, ни даже особо большого сотрудничества не будет. Таким образом, к Москве в данной ситуации, скорее, прислушались

В архиве 12 декабря 2006